Охранники пытались остановить меня. Не помню, что я говорил им. До него было не более двух хаадов, и скоро я был там. Я приземлился в саду, который сейчас был ярко освещен.
А вот и ты! Ты виновен во всем! Но если она похищена, то нет смысла терять время и связывать меня с этим похищением. Кто был с ней? Они гуляли в саду. Значит, ты был свидетелем похищения? И ты жив и даже не ранен? Я был среди них? Я никого не узнал. Может, похитители были переодеты. Ты сражался с ними? Да, но меня обезоружили. Если бы ты вступил в бой, ты был бы убит.
Нет, ты убежал и спрятался, не обнажив меча, чтобы защитить девушку. Я сражался, но меня обезоружили! Есть ли ктонибудь, кто может членораздельно сказать, кто эти люди, откуда явились, куда исчезли? Кто может сделать это кроме отвергнутого поклонника? Я скажу, что ты лжец, ответил я. Если было так темно, что ты не рассмотрел лиц, то как ты мог разглядеть эмблемы? Тут к нам подошел офицер.
Мы нашли человека, который коечто может рассказать, сказал он, если, конечно, не умрет раньше. Он был в ужасном состоянии переломаны руки и ноги, и он почемуто был раздет. Один из рабов побежал во дворец, принес лекарство и влил его в рот несчастному. Тот пришел в себя. Я воин городской охраны. Мы нашли шестерых человек, мертвых, и этого, который подавал еще признаки жизни. Все они были в ссадинах, кровоподтеках, у всех переломаны руки и ноги. Может быть, мы узнаем правду от него? Мы приблизились к нему, включили прожектора.
Я заметил, что на флайере не было никаких опознавательных знаков, и конструкция его была мне совершенно не знакома. У него была длинная низкая кабина, из бортов торчали дула какихто орудий. Я также успел заметить, что одно дуло направлено на нас. Падвар окликнул чужой флайер, но в это мгновение раздался выстрел, и наш корабль рассыпался, растворился в воздухе, даже все металлические пряжки моей одежды испарились. Дальше я только помню, что начал падать. Ктото из вас должен был видеть, что здесь произошло, сказал он. Я приказываю говорить всем, кто знает хоть чтото об этом деле, даже если в нем замешан ктолибо из присутствующих. И все это время у тебя не было причин подозревать меня в вероломстве. Он ничего не видел! Ему просто лестно наше внимание.
Дайте ему сказать, потребовал я. Я спускался по лестнице со второго этажа, начал раб, где готовил постель для своего господина, и задержался на минуту на балюстраде, чтобы полюбоваться садом. Зная, что мне не следует следить за ними, я уже хотел идти дальше, как вдруг заметил флайер, бесшумно спускающийся в сад. На флайере не было огней. Казалось, что это корабльпривидение. Мое внимание привлекла не странная конструкция корабля, хотя и этого было достаточно, но я понял, что корабль, спускающийся ночью без огней, не к добру, и решил наблюдать за ним. Они даже не заметили этого.
